Жанна д`Арк - Владимир Райцес

Перемирие в Компьене было триумфом «партии политиков» при французском дворе; эту группировку возглавляли Ла Тремуйль и Реньо де Шартр, которые стремились упрочить свое влияние на короля в противовес сторонникам решительных действий. Жанна и ее единомышленники также выступали за соглашение с Бургундией, но это соглашение они представляли себе совершенно иначе. Еще из Реймса в день коронации Жанна послала письмо Филиппу Бургундскому, в котором призывала герцога заключить с Карлом VII «добрый, прочный мир и на долгое время». Это письмо осталось без ответа.

Жанне и герцогу Алансонскому пришлось затратить немалые силы и продолжительное время для того, чтобы получить согласие Карла VII на штурм Парижа. Но благоприятный момент был упущен, бургундский гарнизон приготовился к обороне.

Лишь 8 сентября, в день рождества богородицы, французы предприняли штурм западной стены и ворот Сент-Опоре. Они легко преодолели земляной вал и первый ров, в котором не было воды, по второй ров с водой их остановил. Жаина распорядилась заполнить ров фашинами и звала своих людей на приступ. «Штурм был упорный и долгий, — сообщает хронист герцога Алансонского, — и было странно слышать грохот пушек и кулеврин и видеть невообразимое количество летящих стрел всех видов» (Q, IV, 26).

Жанна шла впереди штурмующих. Ее знаменосец был убит, сама она ранена стрелой в бедро. Но она отказалась покинуть поле боя, и лишь после захода солнца, когда уже никаких надежд на успех не осталось, ее почти насильно увели в лагерь. Она намеревалась возобновить штурм назавтра, однако король приказал ликвидировать наплавной мост, соединявший лагерь в Сен-Дени с парижским берегом Сены, и армия ушла из-под стен столицы.

Это было первое поражение Жанны после такой непрерывной полосы побед и успехов. Ходили слухи, что к этой неудаче причастны ее недоброжелатели и завистники. По словам «Хроники Девы», Жанне не сообщили о том, что рвы заполнены водой, хотя «некоторые» об этом хорошо знали и, «как можно судить, очень хотели из зависти, чтобы с названной Жанной случилась какая-нибудь неприятность» (18, III, 108). По мнению А. Боссюа, для самой Жанны неудача под Парижем была связана с горьким разочарованием в короле. Когда она покидала Вокулер, то была уверена, что найдет в дофине энергичного государя. Нашла же нерешительного принца, чье недоверие ей приходилось преодолевать на каждом шагу. Карла и раньше нужно было постоянно подталкивать к действию, а теперь под Парижем он просто-напросто упустил победу, которая сама просилась в руки. Верх взяли сложные политические комбинации, смысл которых от Жанны ускользал. Восторжествовала устаревшая стратегическая концепция (25, 52), согласно которой необходимым предварительным условием победы над англичанами должно являться примирение с Бургундией. До Орлеана такое условие действительно было необходимым, но советники Карла VII не смогли или не захотели понять, что Орлеан и Реймс изменили ситуацию в корне, что французы теперь достаточно сильны, чтобы справиться с англичанами самостоятельно, и Бургундия не в состоянии этому помешать. Следствием этого грубого политического просчета было перемирие в Компьене, давшее бургундцам неожиданные преимущества. А за Компьень пришлось расплачиваться поражением под Парижем.

21 сентября армия вернулась на берега Луары, в Шьен, и тотчас же была распущена. Первое время Жанна была не у дел. В октябре Королевский совет решил по предложению Ла Тремуйля отвоевать близлежащие крепости Козн, Ла-Шарите и Сен-Пьер-ле-Мутье, расположенные на Луаре, выше Жьена. Все три крепости находились в руках некоего Перрине Грессара — предводителя отряда наемников, ловкого и фактически независимого авантюриста. Особенно важное стратегическое значение имела крепость Ла-Шарите, откуда Грессар предпринимал грабительские набеги, держа в постоянном страхе население нескольких провинций. Однажды он даже блокировал в Бурже самого дофина. Эти разбойничьи гнезда давно уже следовало уничтожить, тем более что они могли стать плацдармами для предполагаемого контрнаступления англичан и бургундцев.

Во главе небольшого войска, набранного для этой цели, поставили сводного брата Ла Тремуйля Шарля д'Альбре и маршала де Буссака. С войском отправилась Жанна. В начале ноября взяли штурмом Сен-Пьер-ле-Мутье. Но Ла-Шарите взять не удалось: каким-то искусным маневром, подробности которого нам неизвестны, Грессар принудил осаждающих к поспешному отступлению.

Зиму 1429/30 г. Жанна провела в тяготившем ее бездействии. Король дал ей и ее родным права дворянства. Но сама она этой милости не добивалась. За весь тот год, который она провела в прямых контактах с Карлом, она лишь однажды, в Реймсе, после коронации, обратилась к королю с личной просьбой: освободить жителей Домреми и Гре от налогов.

Тем временем война с Бургундией возобновилась. Жанну не оставляла надежда освободить Париж, и она решила действовать самостоятельно. В конце марта она неожиданно оставила замок Сюлли, где находился двор, и с небольшим отрядом отправилась в Иль-де-Франс. Она появляется то в одном, то в другом городе, призывая их жителей к сопротивлению. Узнав, что бургундцы осадили Компьень, она бросается на выручку. Она входит в город утром 23 мая, а вечером, во время вылазки, попадает в плен…

Произошло это при следующих обстоятельствах. Французы сравнительно легко опрокинули бургундцев и преследовали их, когда на поле боя неожиданно появился отряд англичан. Среди французов поднялась паника, и они бросились к подъемному мосту и воротам. Жанна и ее товарищи, отбиваясь, прикрывали отступление. Им оставалось пройти совсем немного, когда они увидели, что мост поднят и воротная решетка опущена. Путь к спасению был отрезан. К Жанне кинулось несколько вражеских солдат, и какой-то бургундский лучник стащил ее с коня…

Вскоре заговорили о предательстве. Утверждали, будто комендант Компьеня Гильом де Флави специально распорядился поднять мост и опустить решетку, чтобы выдать Жанну врагам. Намекали на то, что он был тесно связан с Реньо де Шартром и Ла Тремуйлем и, возможно, выполнял их тайное поручение. Эту точку зрения разделяли многие авторитетные биографы Жанны прошлого века, в частности Ж. Кишера (97, 77–94), благодаря чему она получила широкое распространение в научной и особенно в околонаучной литературе. Однако дальнейшие углубленные исследования, среди которых нужно прежде всего назвать книгу П. Шампиона (34), убедительно опровергли версию о предательстве. На совести Гильома де Флави было немало преступлений, но в выдаче Жанны врагам он, по всей видимости, не повинен.? Жанна и ее товарищи скорее всего стали жертвами трагического стечения обстоятельств.

Предательство произошло позже. Полгода пробыла Жанна в бургундском плену. Она ждала помощи, но напрасно. Французское правительство ничего не сделало для того, чтобы выручить ее из беды, хотя возможности для этого у него были (14, 55–58). Карл VII отступился от самого славного своего «капитана». А реймсский архиепископ Реньо де Шартр обратился к прихожанам своей епархии с пастырским посланием, в котором утверждал, что несчастье, случившееся с Девой, произошло по ее собственной вине: «она не слушала ничьих советов, но всегда поступала по-своему» (Q, V, 168).

В конце 1430 г. бургундцы продали Жанну англичанам, и те немедленно предали ее суду инквизиции.[15] Жанна предстала перед трибуналом, состоящим преимущественно из «лжефранцузов». Главным судьей был бовеский епископ Пьер Кошон — видный прелат-политик, сделавший свою карьеру на службе у Филиппа Бургундского и Бедфорда.

Суд над Жанной д'Арк был политическим процессом, задуманным в качестве средства воздействия на общественное мнение. По замыслу его организаторов, Жанна должна была умереть от руки правосудия, как официально осужденная еретичка и колдунья, пытавшаяся с помощью дьявола сокрушить поставленную богом власть. Только такая смерть могла развенчать ее в глазах современников. Только казнь по приговору церковного суда могла опорочить ее успехи — и прежде всего коронацию Карла VII, которую общая молва приписывала юной «посланнице неба». И еще одно: казни должно было предшествовать публичное отречение подсудимой.

Судили Жанну в Руане. Ее доставили туда под сильной охраной в конце декабря, а уже 3 января 1431 г. его величество Генрих VI, король Англии и Франции, передал своему «любимому и верному советнику» епископу Бовескому «женщину, которая называет себя Жанной-Девой», и приказал, «чтобы каждый раз, когда это понадобится названному епископу, люди [короля] и чиновники, которым поручена ее охрана, выдавали ему сию Жанну, дабы он мог ее допрашивать и судить согласно богу, разуму, божественному праву и святым канонам» (Т, I, 14, 15).